Невеста Льва [= Заложница страсти ] - Конни Мейсон

Выражение лица рыцаря оставалось по-прежнему каменным, когда он придерживал коня и ждал, пока Ариана поравняется с ним. Бросив взгляд на всадницу, мужчина отметил, что верхнее серое платье не скрывает соблазнительных форм ее сформировавшегося тела. Взглянув выше, рыцарь поморщился: белая накидка, наброшенная на голову, скрывала изумительные серебристые волосы. Кто бы мог подумать, что дикое маленькое создание, которое он отправил в монастырь пять лет назад, превратится в соблазнительную женщину?

«Неужели у нее правда есть любовник? — мрачно думал норманн, — или же аббатиса придумала все это?» Не похоже, что Ариана согрешила, да еще в стенах монастыря. Хотя иногда происходят странные вещи. Есть только один способ узнать правду, и Лайон через некоторое время поймет, нарушила ли его жена священную клятву. Если выяснится, что супруга неверна, он отправит ее обратно в монастырь, где она проведет остаток жизни, замаливая грехи.

Недалеко от Сент-Клера располагалась большая деревня, и Ариана с интересом смотрела на снующих крестьян, занятых повседневными делами. Очень долго она не наслаждалась бьющим в лицо ветром, ласковым солнцем и наблюдением за людьми, живущими своей жизнью, а не той, которую предписала аббатиса. Баронесса полной грудью вдохнула воздух, пахнущий едой, любимой с детства, и рот наполнился слюной.

Внезапно к лошади бросилась девушка и схватилась одной рукой за поводья, а другой за юбки всадницы.

— Миледи, это я, Терза.

Ариана взглянула на нее и узнала служанку из монастыря, несмотря на распухшее, изуродованное синяками лицо. Это она передавала записки от Эдрика. Супруга Лайона, побледнев, с трудом сдержала крик:

— Терза, что случилось? Кто так тебя избил?

— Умоляю вас, миледи, возьмите меня с собой! Позвольте мне прислуживать вам и вашему мужу, ради Бога!

Лайон, нахмурившись, сердито взглянул на бедно одетую девушку, повисшую на юбках его жены. Ее растрепанные светлые волосы рассыпались по худой спине. Мужчина направил коня к Ариане.

— Кто эта женщина, миледи? Вы знаете ее?

Хозяйка Крэгмира, закусив губу, тщательно обдумывала ответ. Скорее всего, аббатиса не назвала Лайону имя посредницы, передававшей ей послания от Эдрика.

— Это… это служанка из монастыря. Она хочет, чтобы я взяла ее с собой в Крэгмир.

Мужчина посмотрел на девушку внимательнее:

— Кто избил тебя?

— Отец, милорд, — едва слышно произнесла Терза. — Он хочет, чтобы я вышла замуж за Дорала, вдовца с шестью детьми. Дорал уже похоронил трех жен, а я не хочу стать четвертой.

— Доля женщины — повиноваться желаниям отца, — заметил Лайон.

— Неужели доля женщины в том, чтобы ее избивали до полусмерти? — дерзко вмешалась Ариана, и ее смелость ничуть не удивила мужчину.

— Конечно, особенно если она несносная упрямица, — в его словах прозвучало предупреждение, и намек болью отозвался в сердце девушки.

— Если вы будете бить меня, милорд, я прикажу Надии наложить на вас проклятье. Может, вы ее не знаете? Она колдунья из Крэгмира.

Каменное лицо Лайона расплылось в улыбке:

— Вы что же думаете, я боюсь ведьм? Нет, миледи, если вы совершите что-нибудь унизительное для меня, то мне потребуется нечто большее, чем проклятья старой ведьмы, чтобы не наказывать вас.

Ариана взглянула на мужа. Несомненно, в его словах скрывался намек на ее тайные свидания с Эдриком. Она поклялась, что супруг никогда не узнает имени мужчины, который так нежно и преданно любил ее и с которым она встречалась в глухую полночь.

— Миледи, прошу вас, возьмите меня с собой! — продолжала умолять служанка.

— Терза, отправляйся домой! — раздался грубый окрик.

Девушка испуганно вздрогнула, резко обернулась и увидела отца. Это был мужчина неряшливый, неприятный и, без сомнения, невероятно сильный. Его кулаки напоминали молот. Он потряс ими, грозя дочери, и по ее телу пробежала дрожь.

— Не смей бить ее больше, — спокойно, но твердо приказала Ариана.

Лайон, выпрямившись в седле, изумленно наблюдал за происходящим, удивляясь смелости жены. Похоже, у его супруги отважное сердце, и это выгодно отличало ее от всех его знакомых дам. Хотя, если подумать, женщина не должна обладать такими качествами. Они скорее присущи мужчине.

— Моя дочь принадлежит мне, миледи, а поэтому то, что с ней случится, не ваша забота, — басом ответил отец Терзы.

Решив, что на этот раз мужлан зашел слишком далеко, Лайон вмешался в спор:

— Ты свободнорожденный или раб? Объясни, в чем дело.

— Свободнорожденный, милорд. Меня зовут Болдер. Моя дочь обещана Доралу, кузнецу, которому нужна жена, чтобы смотреть за детьми, — Болдер не решился сказать, что его дочь изгнали с позором из аббатства за нарушение правил. Грехи Терзы могут плохо отразиться и на его репутации, а это несправедливо. Он не несет ответственности за поведение непослушной девчонки. Может, Дорал, узнав о ее проступке, откажется на ней жениться. — Терза не хочет выходить замуж за кузнеца, но скоро согласится, будьте уверены.

Его сжатые кулаки ясно показывали, каким образом ему удастся уговорить дочь.

Лайон всегда считал, что женщина должна быть покорной. Однако он верил, что смирить дух можно и без битья. То, что мужчина сказал Ариане совсем недавно, скорее предупреждение, чем угроза. Существуют другие способы держать жену в повиновении.

— Милорд, — обратилась к нему супруга, — я хочу, чтобы Терза прислуживала мне. Неужели мы не можем взять ее с собой в Крэгмир?

Она спросила это таким нежным голосом, что рыцарь мгновенно поддался ее очаровательной соблазнительной улыбке и медовой речи. Может, он еще не знает эту искусительницу?

— В Крэгмире много слуг.

— Я хочу Терзу.

Постоянство, с каким эта несчастная носила ей записки, заслуживало награды. Ариана не могла представить, что такое нежное и хрупкое создание будет отдано жестокому варвару, который доказывает свое право на собственность пудовыми кулаками. Ей и так уже досталось как следует от свирепого отца.

— А что скажешь ты? — обратился Лайон к Болдеру, который переводил изумленный взгляд с Терзы на рыцаря и его супругу.

— Вы хотите, чтобы моя дочь служила вам? Какой человек, будь он сакс или норманн, не слышал о Норманнском Льве и его славных подвигах? Терза, да и он сам не могли и мечтать о такой чести, как служить ему и жить в его доме.

И все же Болдер хотел, чтобы его отблагодарили за согласие.

— Да, — неохотно буркнул Лайон, — моя жена этого хочет, а я считаю своим долгом уступить ей.

Болдер облизал толстые пересохшие губы, думая о награде. Что это может быть: серебряная или даже золотая монета, а может, почести?

— Я не хочу расставаться со своей старшей дочерью, милорд, — жалобно, насколько позволял ему его густой бас, заскулил Болдер. — Она помогает моей жене вести хозяйство, и без нее нам придется туго.